Удивительное дело, насколько история повторяется. Просто изумляешься, как порой сходны судьбы, поступки иных героев в нашей большой истории. И уже не так поражают заявления наших «либералов», о неприятии страны, власти, уже не удивляют их упования на помощь Запада в свержении «антинародного» режима. Все это уже, увы, было. И не раз.

Вот, например, врач Николай Судзиловский в 1905-07 годах собирал армию из российских военнопленных в Японии. Выкупал их из плена. Всячески заботился и поддерживал их. Напомню, что тогда шла крайне неудачная война с северным соседом. И все это он делал для того, чтобы высадить десант во Владивостоке, и по железной дороге на эшелонах двинуть эту новую армию через всю Сибирь на Москву и Питер, чтобы поддержать вооруженное восстание, принять участие в битве с «проклятым царизмом»! А чуть раньше, рванувшие через границу китайские хунхузы, под предводительством Судзиловского, должны были освободить сибирских каторжан! Ни много, ни мало.

Отличает от нынешних жуликоватых «демократов», для которых их «политическая борьба» – это прибыльный бизнес, один немаловажный факт. Николай Константинович был честный человек. Совершенно искренний в своих чудовищных заблуждениях.

Итак, этот удивительный человек, выдающийся врач, этнограф, лингвист, писатель, поэт, будущий первый президент сената парламента Гавайских островов, член Американской ассоциации генетиков и уголовный преступник, разыскиваемый правительствами нескольких государств, родился 3 декабря 1850 года в Могилеве.

Отец его, потомственный дворянин, разорившийся крупный землевладелец, в частности ему принадлежало имение Судзилы под Могилевом, был коллежским асессором, секретарем Могилевской палаты гражданского и уголовного суда. Кроме нашего героя, в семье было еще семь детей. При скудном чиновничьем жаловании, жизнь была не проста. Достатка в семье не было. Николай с отличием заканчивает Могилевскую гимназию и поступают в Петербургский университет, по стопам отца, на юридический факультет.

Остатки церкви 19 века в деревни Судзилы Климовичского района Могилевской области, родового имения Судзиловских.

С гимназистских лет, Николай много читает. Еще в детстве он стал свидетелем жесткого подавления польского восстания в 1963-64 годах, и на него, как на поляка по крови, это произвело сильное впечатление. Поэтому, как у всякого «передового» молодого человека тех, его кумирами становятся Н.Чернышевский с романом «Что делать», Д.Писарев, В.Белинский, А.Герцен. То есть полный набор ниспровергателей существующих порядков. Питер охвачен студенческими волнениями, против «ненавистного режима». Студенты ниспровергают все подряд, требуют свободы и справедливости. Все, как обычно. И Николай Судзиловский, конечно, в первых рядах бунтующих, его неоднократно задерживает полиция за распространение антиправительственной литературы. Первокурсника деликатно просят вон из Питерского университета, но дают возможность продолжить образование в Киеве. Тамошний университет считался более мягким в отношении к расшалившимся студентам.

Он подал заявление о переводе его на медицинский факультет Киевского университета. Связав себя до конца дней с медициной и став выдающимся ученым в своей области. Любой врач знает об открытых им, так называемых, тельцах Русселя.

Руссель – это один из псевдонимов Судзиловского в революционной деятельности.

РУССЕЛЯ ТЕЛЬЦА (Russel), круглые, различной величины гиалиновые тельца, нередко обнаруживаемые при воспалительных процессах в слизистой оболочке желудка, кишечника, мочевого пузыря и др.; названы по автору, впервые их описавшему.
(Медицинская энциклопедия)

Но это, как говориться, лирика. В Киеве, Судзиловский становится уже реальным врагом власти. Он сближается с народниками, организует тайный кружок по изучению работ Лаврова, Кропоткина и других анархистов. Интересно, что кружок называется «американским», так как одной из задач была организация земледельческих свободных коммун в США. Одновременно, в этом киевском кружке изучают химию, которая так важна для практического проведения в жизнь революционных идей. Я имею виду ту часть науки, которая занимается разработкой бомб. Тогда уже начиналась, как было принято говорить в революционной среде – «охота на Сашку». То есть подготовка покушения на императора Александра Второго. Уму не постижим тот винегрет, находившийся в головах тогдашних студентов. Возвышенный сельскохозяйственный труд свободных людей вперемешку с кровавым террором.

Между конструированием бомб и занятиями медициной, он едет в Швейцарию, где лично знакомится с главами мирового анархизма Петром Лавровым и Михаилом Бакуниным. Возвратившись, он продолжаем химичить взрывчатку уже совместно с другой легендарной личностью, «бабушкой русского анархизма», знаменитой террористкой Екатериной Брешко-Брешковской. «Бабушкой» она стала, конечно, много позже.

Полиция, наконец, напала на след террористов, но перед самым обыском в его квартире, где располагалась адская мастерская, он успевает скрыться.

Медицинский факультет в Киеве, он так и не закончил. Студенту пятого курса надо было думать о собственной безопасности.

После скитаний, находясь на нелегальном положении и числясь в розыске, Судзиловский весной 1874 года объявляется в Саратовской губернии, на Волге. Его приезд в глубинку – это воплощение планов тогдашних революционеров о «хождении в народ». Чтобы воодушевлять простых людей революционными идеями, пичкать их соответствующей литературой. Конечно, распространение грамотности среди крестьян тоже была их задачей. Но только для того, чтобы читать соответствующие революционные книжки Чернышевского и Бакунина. Правда, многие «хожденцы» еле уносили ноги от не понимавшего своего счастья народа и возвращались из деревень с разбитыми лицами, но это уже другая история.

Он устраивается конторщиком на железнодорожную станцию. И распространяет среди железнодорожных рабочих свежие произведения Карла Маркса «Гражданская война во Франции», «Капитал». Он регулярно проводит беседы соответствующего плана с железнодорожниками, рассказывает им о восстании декабристов, об анти-правительственных кружках Герцена и Петрашевского. В итоге, его выгоняют с работы. Неутомимый Николай отправляется в город Николаев и там устраивается в больницу фельдшером. У него же есть незаконченное медицинское образование. Принявший его на работу доктор Кадьян, в будущем многолетний лечащий врач семьи Ульяновых, сам являлся умеренным революционером-народником. Там, обслуживая местную тюрьму, Судзиловский готовит через уголовников побег политических заключенных.

Уже заключенные подсыпали в чай надзирателям снотворный порошок, переданный Судзиловским, уже полицейские заснули, уже освобожденные из камер шли к воротам тюрьмы… но досадная оплошность, один из уголовников предает. Всех задерживают. Но фельдшер Судзиловский опять ускользает.

Потом скитания по России. Нижний Новгород, Херсон, Москва. Везде революционная агитация, помощь в подготовке террористических актов, распространение нелегальной литературы. В воспоминаниях современников сохранились его описания: «личности, называвшей себя Николаевым, одетой в костюм немца-колониста, с давно небритой бородой, в синей рубахе, с трубкой, в виде головы негра в зубах и с большим искусством говорившей на русском языке...»

До конца жизни Судзиловский входил в число самых разыскиваемых государственных преступников Российской империи, хотя в возрасте 25 лет он бежал из России и больше никогда не возвращался на родину.

К весне 1875 года он прибывает в Женеву, где знакомится П.Аксельродом, будущим лидером меньшевиков, оппонентом и другом Ленина. Вместе с ним составил и отпечатал "Золотую грамоту", воззвание к крестьянам России, призывающее к борьбе с самодержавием. В том же году переехал в центр анти-российской эмиграции - Лондон. Работает в больнице Святого Георгия. На одном из социал-демократических митингов он выступает вместе с Карлом Марксом и Фридрихом Энгельсом. Знакомится с теоретиками и поддерживает их идеи. До конца жизни он будет гордиться этой дружбой. Но Лондон кажется ему слишком спокойным, сытая жизнь политэмигранта за британский счет не для него. Он рвется в гущу событий, к реальным людям. Он пишет: "Из всех больших городов мира более всего одиноким чувствуешь себя в Лондоне".

Он уезжает в Румынию. Налаживает переправку революционной литературы через границу в Россию. Восстанавливается на медицинском факультете Бухарестского университета, под именем Джона Русселя, по фиктивному американскому паспорту. Получает диплом врача.

В 1876 году русские эмигранты предложили ему участвовать в подготовке восстания в Болгарии, которое организовывали болгарские революционеры. Николай принял предложение, и его дом стал центром подготовки, через который шли поставки оружия и боеприпасов из разных стран. В те годы он сблизился с болгарским революционером Христо Ботевым. Николай Константинович, как врач, лично принимает участие в апрельском восстании в Болгарии, жестоко подавленном турецкими войсками. Судзиловский остался жив в кровавой каше устроенной турками. И в 1877 году защитил докторскую диссертацию на тему, важнейшую в военной медицине: «Антисептический метод лечения в хирургии». Далее, возглавил Бухарестский центральный госпиталь.

При этом он ездит на театр военных действий, к русским войскам, которые сражаются на Шипке с турками за независимость Болгарии. Естественно, агитировать против самодержавия. Кстати говоря, считается, что именно Судзиловскому отводилась одна из главных ролей в подготовке покушения на Александра Второго, бывшего, в те годы в войсках. Но это не удалось. «Охота на Сашку» завершил другой поляк - Гриневицкий, убивший императора уже в Санкт-Петербурге.

В румынском городе Яссы, куда Руссель (Судзиловский) переехал в 1879 году, он становится известным доктором, у него большая врачебная практика. Но как пишут в секретных донесениях жандармского управления России, "для себя и семейства уделяет из доходов небольшую часть, все же остальное употребляет на поддержку партии".

Он участвует в создании социал-демократической и крестьянской партии в Румынии. Редактирует радикально-социалистический журнал "Bessarabia". В 1880 году румынским сенатом лишен права занимать государственные должности. Из больницы его увольняют. В 1881 году он арестовывается за организацию демонстрации в честь десятилетия Парижской коммуны и празднования смерти императора Александра Второго от рук его товарищей.

После месячного заключения был выслан из Румынии в Константинополь, где должен быть выдан русским властям. Корабль с ним на борту отплыл к турецким берегам. А дальше, понятно, Сибирь, каторга. Обвинений множество, начиная от организации беспорядков, кончая подготовкой к убийству Александра Второго. Но дальше произошло чудо, более уместное для романов Дюма. Он привлекает на свою сторону капитана корабля, тот отдает ему свой мундир и Судзиловский неузнанный исчезает в Константинопольском порту. Где его безуспешно поджидали жандармы.

Далее, он бежит в Болгарию. Там в 1885 году, он вместе с Димитром Благоевым основывает социал-демократическую партию Болгарии. Затем, Париж, где он возглавляет народовольческую террористическую группу. Затем, Бельгия, Италия, Испания, Швейцария. Там он работает в ведущих клиниках Европы. И становится признанным авторитетом в области антисептики.

В 1887 году Судзиловский уезжает в США. Он поселяется в Сан-Франциско. Тогда в Америке хорошо принимали европейских врачей. Особенно, светил его уровня. Судзиловский (Русесель) открывает там собственное лечебное заведение. Его женой и помощником стала Леокадия Викентьевна Шебеко, получившая степень доктора Бернского университета. Близкая родственница ведущих чиновников империи (так, Вадим Николаевич Шебеко, ее дядя, в1913 году становится гродненским губернатором, а в феврале 1916 года- московским градоначальником), она порвала со своей семьей, чтобы разделить судьбу политэмигранта.

От клиентов у нового доктора нет отбоя. Он действительно высококлассный профессионал. Однако сама Америка у него восторга не вызывает. Вот что он писал в репортаже «По Калифорнии», который отказались печатать все «свободные» газеты Сан-Франциско: "Штаты представляют государство, основанное на крайнем индивидуализме. Они - центр мира, и мир, и человечество существуют для них лишь настолько, насколько они необходимы для их личного удовольствия и удовлетворения... Опираясь на всемогущество своих капиталов, как грецкая губка, как раковая опухоль, всасывают они в себя все жизненные соки из окружающей среды без пощады".

Но, все равно, он самый популярный доктор города. У Судзиловских лечился и русский консул в Сан-Франциско. По его предложению в 1889 году Николай Константинович обратился в Санкт-Петербург с просьбой вернуть ему русское подданство. "На эту просьбу, - вспоминал он позже, - я получил ответ, что по какому-то манифесту амнистии подлежат те из политических эмигрантов, которые выразили раскаяние, а так как в моем прошении никакого раскаяния не было, то в выдаче мне паспорта отказать".

Его избирают вице-президентом греко-славянского благотворительного общества. Тут у него появился новый противник. В связи с переносом епархиального управления Русской православной церкви в Сан-Франциско в 1889 году сюда прибыл епископ алеутский и аляскинский Владимир. Существуют две версии дальнейших событий. По одной, Руссель организовал беспричинную травлю православного епископа Владимира, по другой – тот, в самом деле, был виновен в растрате церковных денег и жестоком обращении с учениками местной семинарии.

Скандал расколол небольшую русскую общину Сан-Франциско на два враждующих лагеря. Государственный преступник Судзиловский, разыскиваемый полицией, направляет письмо с жалобой не кому-нибудь, а сразу императору Александру Третьему и всесильному обер-прокурору Священного Синода К.П.Победоносцеву. Последний был когда-то его профессором в Петербургском университете. Удивительно, но Победоносцев ему отвечает. В январе 1890 года епископ Владимир от имени православной церкви объявил Судзиловскому анафему и запретил православным прихожанам лечиться у него.

Епископ Владимир пишет так: "…вы держитесь материалистических убеждений: в церкви, святой исповеди и причастии не нуждаетесь и надели на себя личину христианина для лучшей возможности сослать епископа в монастырь, вы по принципу враг Божий. Во избежание соблазна запрещаю вам вход в архиерейский дом и церковь".

Тогда Судзиловский подал на Владимира в гражданский суд с требованием возместить материальный ущерб, вызванный таким запретом. В результате безобразного скандала страдала репутация церкви и самой русской общины. В итоге Победоносцев лично отзывает епископа обратно в Россию.

Между тем, Руссель установил контакты с русскими политэмигрантами, проживавшими в начале 1890-х гг. в США. Он активно продвигает идею организации регулярных побегов политзаключенных из Сибири в Северную Америку. Русселю, который уже имел к 1891 году американский паспорт, отводилась важная роль посредника между российскими и американскими участниками операции.

Но чуть позже и сам Судзиловский был вынужден под давлением местных властей, которым не нравилась его неврачебная деятельность, покинуть Сан-Франциско.

Вот его строчки тех лет. Неугомонный революционер на секунду ослаб.

Ах если б мне крылья, крылья как у птицы,
Далеко, далеко полетел бы я...
В пустыне устроил бы гнездо себе!
И остался бы там отдыхать навеки!

Гавайские острова.

Но вместо пустыни, в 1892 году Николай Руссель устраивается судовым врачом на пароход, и отправляется на Гавайские (Сандвичевы) острова. Это, конечно, был настоящий рай. “На земном шаре, — писал Судзиловский-Руссель, в очерках, опубликованных под псевдонимом в русском журнале “Книжки недели”, — вряд ли отыщется другой такой благодатный уголок, как Гавайские острова...Это тропическая страна без всяких неудобств тропических стран… Здесь нет каких бы то ни было крупных хищных зверей, змей и пресмыкающихся вообще. При таких условиях, по всем оврагам, лесам и трущобам можно прогуливаться с такой же безопасностью, как по собственному саду".

Он обживается на Гавайях. Близ одного из потухших вулканов на острове Гавайо, Судзиловский арендует участок в сто шестьдесят акров, строит дом и занимается разведением кофе. Затем на его плантациях появились бананы, ананасы, лимоны, апельсины. Много пишет в русские журналы, как ученый, изучает флору, фауну, геологию островов.

Помещая один из материалов серии «Писем с Сандвичевых островов доктора Русселя», орган русских ориенталистов газета «Восточное обозрение», в апреле 1903 года писала: "Автор настоящих писем давно известен в русской современной литературе как знаток Америки... Поселившись окончательно на Сандвичевых (Гавайских) островах, он несколько лет тому назад своими статьями в "Книжках недели" вызвал среди русской читающей публики огромный интерес к этому заброшенному где-то среди Тихого океана небольшому и до того незнакомому нам архипелагу".

Что представляли из себя Гавайи в конце девятнадцатого века? Юридически, независимое королевство. Фактически, колония США. Коренных гавайцев там проживало не более половины всех жителей, остальные - американцы, англичане, французы, немцы, но особенно много было японцев и китайцев. Именно они вместе с гавайцами представляли главную рабочую силу на сахарных плантациях, на сборе бананов и тыквы, на рыболовных промыслах. Там царило реальное рабство.

Попутно наш герой, конечно, работает как практикующий врач. Здесь работы у врача Русселя было много. Тяжелый многочасовой труд на плантациях при скудном питании приводил рабочих к истощению, к болезням, для лечения которых у доктора было слишком мало лекарств. Рабочие часто умирали. Их место занимали новые полуголодные и больные.

Откровенная эксплуатация американцами коренного населения возмущала доктора. Он, по примеру России, стал организовывать среди туземцев-канаков, подобие революционных кружков, где разъяснял им творимое над ними беззаконие. По памяти, своими словами Николай Константинович пересказывал целые главы из книг Карла Маркса и статьи русских революционеров-народников. Фантасмагорический сюжет. Полуголые неграмотные канаки и теория прибавочной стоимости! Представьте себе картины Гогена гавайского цикла, только вместо раковин у туземцев тома «Капитала» Маркса.

Шли годы. Куака-Лукини (добрый доктор), как называли Русселя-Судзиловского канаки, стал популярнейшим человеком на островах. Он не только лечил, но и давал множество житейских советов туземцам, разбирался в их спорах и распрях, был, как бы мировым, народным судьей. Куака-Лукини, как достопримечательность острова, посещают иностранные путешественники, приезжает известный русский врач Сергей Сергеевич Боткин. Его последователем становится пасынок знаменитого писателя Роберта Стивенсона, семью которого он тоже лечил - Ллойд Осборн, тоже известный писатель.

В 1892 году американцы решают создать на Гавайских островах вместо королевства республику в лучших традициях своей псевдо-демократии. В предвыборной кампании должна была происходить «острая борьба» двух проамериканских партий - республиканской и демократической. Но неожиданно, в борьбу вступила третья сила. Национальная партия, созданная доктором Русселем. Новое объединение назвало себя “партией независимых”. Авторитет «доброго доктора», многолетняя школа политической борьбы по всему миру, сделали свое дело. «Куака-Лукини» был избран сначала сенатором, затем президентом сената первого республиканского правительства Гавайских островов.

Русский доктор сразу проводит несколько реформ, значительно облегчивших каторжный труд канаков. Одновременно были сокращены права колонизаторов, что вызвало негодование американцев, англичан и французов. Законопроекты Русселя были направлены против спаивания туземцев, антисанитарии. Предполагалось объявить полную независимость от США, отменить смертную казнь, ввести бесплатное народное образование, намечалось открытие консерватории. В Вашингтоне опешили.

Страничка с официального сайта правительства штата Гавайи. Список Президентов сената Гавайских островов.

Однако и Руссель-Судзиловский понимал, что Америка долго его терпеть не будет. У Гавайского государства не было своей армии, лишь отряд милиции во главе с полковником поддерживал порядок на островах. И все же доктор Руссель руководил островами до 1902 года. Потом американцам надоел блондин с неизменной трубкой в форме головы негра в зубах, на него крепко нажали и он был вынужден уехать в Китай.

Отойдя от политической жизни Гавайев, Руссель отправляется в Шанхай, чтобы организовать вооруженный отряд хунхузов, это своего рода мафиозные организации, жестко организованные бандиты, и освободить политкаторжан в Сибири. Эта бесшабашная идея не нашла поддержки даже у авантюристов из числа русских эмигрантов, и от нее пришлось отказаться.

В 1905 году начинается русско-японская война. Одновременно в Москве и Петербурге вспыхивает вооруженное восстание. У Русселя рождается новый план. Не поехать ли ему на театр военных действий для распространения революционной пропаганды среди русских солдат и моряков? Он переезжает в японский город Кобе. Там после трагического Цусимского сражения, когда японцами был уничтожен наш флот, собралось большое число русских военнопленных. Одним из них был будущий известный писатель Алексей Силыч Новиков-Прибой, принимавший участие в исключительном по своей драматической насыщенности бое при острове Цусима в качестве матроса на броненосце “Орел”.

“В Японию, когда там скопилась много наших пленных, — вспоминал Новиков-Прибой, — прибыл доктор Руссель, президент Гавайских островов, а в прошлом давнишний русский политический эмигрант. Он начал издавать для пленных журнал “Япония и Россия”, на страницах которого я тоже иногда печатал маленькие заметки. По тактическим соображениям журнал был весьма умеренным, но потом постепенно становился все революционнее”.

Тут писатель ошибался. Журнал пропагандирующий революционные идем для русских военнопленных создали американцы. В частности, американский журналист и агент разведки Джорж Кеннан, находившийся в Японии. Он давно работал на ниве разрушения России. Кеннан начал издавать пропагандистский журнал “Япония и Россия” в самом начале войны. А позже, на помощь к Кеннану прибыл, по официальной версии, командированный американским “Обществом друзей русской свободы”, Николай Константинович Руссель-Судзиловский. Журнал был шедевром пропагандистской мысли того времени. Не было прямых призывов и дешевых агиток. Рассказывалось о разрухе в стране, о казнокрадах министрах, о своеволии полиции. Там же уроки русского, народные песни, задушевные стихи, и между делом статьи об «антинародном режиме». Практически, все как сейчас где-нибудь на «Эхе Москвы». Кроме написания обличающих российское самодержавие статей, доктор Руссель занялся распространением среди пленных нелегальной литературы. Одним из посредников у него в этом деле был пленный писатель Новиков-Прибой.

«В Кумамота литература эта получалась на мое имя, — вспоминал писатель. — Ко мне приходили люди со всех бараков, брали брошюры и газеты. Сухопутные части читали их с оглядкой, все еще побаиваясь будущей кары, матросы были смелее. Проникновение революционных идей в широкие военные массы встревожило некоторых офицеров, проживавших в другом кумамотском лагере. Они начали распространять разные слухи среди пленных нижних чинов, говоря: все, кто читает нецензурные газеты и книжки, переписаны: по возвращении в Россию их будут вешать».

Огромные транспорты нелегальной литературы, присылаемые различными революционными комитетами России, через доктора Русселя быстро распространялись среди военнопленных и делали свое дело. Солдатская масса оказалась на удивление восприимчивой к пропаганде.

Дальше происходит полная фантастика. Руссель разрабатывает план военного вторжения в Российскую Империю. За ним уже стоит сорока тысячная революционно настроенная армия, сагитированных им пленных. Он договаривается с японским правительством о возвращении им оружия, обеспечении транспортными судами. Для высадки в Петропавловске и Владивостоке. Затем, по плану они захватывают узловые станции Транссибирской магистрали, двигаются на Москву. Поддержать вооруженное восстание в обеих столицах, так называемую революцию 1905 года. По пути он предполагал освободить заключенных на каторгах Сибири и пополнить ряды своей армии солдатами дальневосточных дивизий и пролетарскими отрядами.

Русские военнопленные в Японии.

Как вспоминал позже сам Судзиловский: «Я приготовился к переезду в Сибирь с 40 тысячами революционных пленных, чтобы отрезать Линевича (генерал, возглавлявший армию на Дальнем Востоке) от базы и с Владивостокским гарнизоном в 30 тысяч человек проехать к Москве».

Этот ход событий даже трудно вообразить. Но все это существовало в реальности. Руссель был готов начать гражданскую войну невиданного размаха, на японские деньги и поддержкой вездесущих американцев! От рек крови тогда спас всех, как не смешно звучит, известный двойной агент царского охранного отделения и один из лидеров партии эсеров Евно Азеф. Известнейший предатель, по сути, спас тогда Россию. Судзиловскому в Японии нужна была поддержка на материке, в России. И он установил контакты с эсерами и Азефом. Который тут же сдал планы Русселя правительству. Короче говоря, на берегу его армию уже ждали русские части. Как писал позже раздосадованный Судзиловский «Черт дернул меня обратиться за помощью к эсерам»! Поняв, что высадка под гром русских орудий приведет к гибели тысяч его сторонников, гуманист Руссель отказывается от своего плана.

И еще надо вспомнить один момент. В 1906 году Владивостоке случился бунт. Причем преждевременно. Не тогда, когда его ожидал Руссель. Был убит генерал Селиванов. У него был портфель с ценнейшими документами – планами укреплений острова Русского. Для Владивостока остров Русский, как Кронштадт для Питера. Захвати его и город практически обезоружен. Эти планы попали в руки проходимцев, которые были наслышаны о планах Русселя. И предложили их ему. В случае отказа купить они намеревались продать их японцам или американцам, чьи разведки давно охотились за секретными бумагами, стоившими баснословные деньги.

Судзиловский к этому времени уже отказался от плана своего десанта в Россию. Однако он берет документы. В его окружении возникаю споры, что с ними делать. Можно продать американцам, а вырученные огромные деньги пустить на продолжение революционной борьбы. Что делает человек, несколько дней назад хотевший развязать гражданскую войну в России и двинуть армию на Москву?

«Революционеры – враги русского правительства, но не народа, и народных интересов никогда и ни за какие деньги не продадут. Я переменил свое намерение, – сказал Руссель. – Если я возьму план, то вы можете заподозрить, что я сделаю из него какое-либо употребление. А посему полагаю, самое лучшее будет, если мы его сейчас у всех на глазах уничтожим».

И он сжигает ценнейшие планы, не захотев предать Россию. Действительно удивительный человек.

Эпопея с несостоявшимся походом на Москву была пиком фантасмагорической судьбы Николая Судзиловского. Далее, он вел более-менее размеренную жизнь. Он много работает над статьями, книгами, организует в Китае издательское дело. Увлекается сочинениями английского фантаста Герберта Уэллса с его технократическими идеями. Ведет переписку с китайским революционером Сунь Ят-сеном. Льву Толстому он предлагал содействие в переселении на Гавайи преследуемых за религиозные убеждения. Со знаменитым писателем Короленко вел переговоры о сотрудничестве в журнале “Русское богатство”, Максим Горький призывал его участвовать в работе русской печати. Праздной жизни у Русселя не было. Через “Уссурийскую газету” он знакомил народ России с жизнью и бытом японцев, филиппинцев, писал научные и философские статьи, на Филиппинах открыл больницу, затем библиотеку.

У него умирает жена, он женится на японке. Были дети и от этого брака. Он усыновляет еще и детей своего японского друга. Все чаще задумывается о возвращении на Родину. Тем более, что в 1917 году произошла революция. В тот год Николай Константинович пишет письмо Ленину, в котором выражал свое восхищение победой пролетариата. Он приветствует революцию. В одном из писем родным, в Россию, он пишет: “Вы сделали величайшую революцию в октябре. Если вас не раздавят противники революции, то вы создадите небывалое общество и будете строить коммунизм... Какие вы счастливые, как бы я хотел быть с вами и строить это новое общество”.

Советское правительство не забыло о пламенном революционере. И назначило пенсию в 100 золотых рублей. Огромная сумма, по тем временам. И вскоре Николай Константинович вновь переселяется поближе к России, в китайский город Тяньцзинь.

"Назрело время, когда мне пора закончить свое кругосветное путешествие возвращением домой..." - писал он. Готовясь к отъезду, Судзиловский даже планирует написать что-нибудь для белорусского журнала "Полымя", которому некогда обещал статью...

Наконец, в 1930 году восьмидесятилетним старцем решил он отправиться в длинный путь, сообщив об этом самарским родным. Прервала поездку внезапная болезнь - воспаление легких. Смерть настигла его 30 апреля на вокзале в чужом китайском городе Чунцыне.

Николай Константинович Судзиловский-Руссель умер, по словам современников, еще крепким и бодрым. Согласно китайскому обычаю, его младшая дочь зажгла кремационный костер.

Необыкновенная судьба необыкновенного человека. Непонятно, как широчайший кругозор, интеллект, гуманизм (Новый философский словарь назвал его «Последним энциклопедистом 19 века») сочетались с кровавыми планами убийства царя, попыткой ввергнуть Россию в чудовищную гражданскую войну японо-американским руками еще в 1906 году.

Патриот России? Несомненно. Враг России? Тоже, без сомнения. И удивительно, что это один и тот же человек.

Владимир Казаков