Когда я слышу его имя, то перед глазами встает старинная, порядком выцветшая открытка, случайно найденная в куче писем в бабушкином шкафу. На ней лубочный рисунок – молодой казак со щегольски закрученными усами, в лихо заломленной фуражке, которая, кажется, вот-вот упадет с его головы, нанизывает на пику с десяток уродцев в серо-зеленой военной форме. Рядом какой-то стих с «ятями» и, главное, имя героя – Козьма Крючков.

Ну не может реальный человек носить такое имя! Явно же это какой-то сказочно-былинный воин-герой. Бравый солдат, пра-пра-правнук Алеши Поповича и дед Ивана Бровкина...

Той открытки давно уже нет, а имя и рисунок почему-то запомнились. Но лишь через много лет я узнал, что изображен на нем был реальный человек, которого в начале прошлого века знал практически каждый подданный Российской империи. Самый настоящий герой, получивший первую боевую награду Первой мировой. Незаслуженно забытый герой незаслуженно забытой войны.

Козьма Фирсович Крючков родился в 1890 г. на хуторе Нижне-Калмыковском Усть-Хоперской станицы Усть-Медведицкого округа Войска Донского.

«Грамоте учился дома. Он не силен, но очень гибок, увертлив и настойчив. Всегда был первым во всех играх, требовавших ловкости. Отец Крючкова небогат, занимается земледелием. После женитьбы Крючков и его жена были главной опорой всей семьи. Среди хуторян Крючковы пользуются заслуженной репутацией домовитых и религиозных хозяев», - так писал о нашем герое Иллюстрированный журнал «Искры Воскресенье» от 24 августа 1914 года:

В 1911 г. Козьму призвали на военную службу в 3-й Донской казачий полк атамана Ермака Тимофеева. К началу Первой мировой войны он имел чин приказного, который соответствовал ефрейторскому званию в армии, и считался в полку одним из наиболее опытных бойцов.

Полк, в котором служил Козьма Крючков, стоял в Польше, в городке Кальвария. 12 августа местные жители сообщили казакам, что в окрестностях появился немецкий конный отряд. Было решено направить сторожевой дозор на поиски противника. Получив приказ от начальства, Крючков и трое его товарищей отправились на разведку.

Вот как сам Козьма описывает то, что произошло дальше:

«Часов в десять утра направились мы от города Кальварии к имению Александрово. Нас было четверо — я и мои товарищи: Иван Щегольков, Василий Астахов и Михаил Иванков. Начали подыматься на горку и наткнулись на немецкий разъезд в 27 человек, в числе их офицер и унтер-офицер».

Сначала немцы отступили, но потом, увидев, что казаков всего четверо, бросились в атаку. Теперь отступать пришлось казакам. Крючков с товарищами поскакал в сторону своих позиций, отстреливаясь от наседавшего противника. И довольно удачно – несколько немцев были убиты или ранены. Однако неприятель все-таки догнал казаков. Началась рубка…

«Меня окружили одиннадцать человек, - рассказывал потом Козьма. - Не чая быть живым, я решил дорого продать свою жизнь. Лошадь у меня подвижная, послушная. Хотел было пустить в ход винтовку, но второпях патрон заскочил, а в это время немец рубанул меня по пальцам руки, и я бросил винтовку. Схватился за шашку и начал работать. Получил несколько мелких ран. Чувствую, кровь течет, но сознаю, что раны неважныя. За каждую рану отвечаю смертельным ударом, от которого немец ложится пластом навеки. Уложив несколько человек, я почувствовал, что с шашкой трудно работать, а потому схватил их же пику и ею по одиночке уложил остальных.

В это время мои товарищи справились с другими. На земле лежали двадцать четыре трупа, да несколько нераненных лошадей носились в испуге. Товарищи мои получили легкие раны, я тоже получил шестнадцать ран, но все пустых, так — уколы в спину, в шею, в руки. Лошадка моя тоже получила одиннадцать ран, однако я на ней проехал потом назад шесть верст».

Раненые казаки вернулись к своим. Крючков лежал в госпитале в Белой Оолите, где его посетил командующий русской армией генерал Павел Ренненкампф, который сам в прошлом был лихим кавалеристом. Генерал наградил Козьму за доблесть и мужество, сняв Георгиевскую ленточку со своего мундира и приколов ее на грудь героя.

Вот так Козьма Крючков стал первым русским воином, получившим боевую награду в начавшейся Мировой войне - Георгиевский крест 4-й степени за номером № 5501. А трое его товарищей были удостоены Георгиевских медалей.

О подвиге донского казака доложили императору Николаю II. Про Козьму написали практически все газеты и журналы России. Его портреты и лубочные картинки продавались в каждой лавочке. Бравый казак красовался на плакатах и листовках, папиросных пачках и почтовых открытках. О нем писали песни и слагали стихи.

Но война только начиналась и после короткого отпуска для поправки здоровья в родной станице Козьма возвращается в действующую армию. Начальство решает поберечь героя, и он получает должность начальника казачьего конвоя при штабе дивизии.

Сослуживцы Козьмы рассказывали, что когда дивизия отводилась с фронта на отдых в какой-нибудь город в тылу, то часто начальник дивизии сообщал городским властям, что приедет и Козьма Крючков. И тогда весь город будто сходил с ума. Гарнизон с военным оркестром выходил для торжественной встречи, горожане высыпали на улицы, чтобы непременно увидеть прославленного героя своими глазами. Торжественные речи, приемы, застолья. И обязательно ценные подарки (самым распространенным было оружие – казачья шашка в золотой или серебряной оправе).

Козьма Крючков не просто стал знаменит. Его имя стало нарицательным. Он превратился в полумифическую личность, в символ русской воинской удали и отваги, в наследника былинных богатырей. Небывалая волна патриотизма, охватившая всю Российскую империю в начале Мировой войны, подняла простого казака из далекой станицы и бросила к ногам ликующей и жаждущей подвигов толпы. Вам нужен герой – вот он, получите!

Впрочем, будем объективны.

Во-первых, в те годы Первая мировая воспринималась российским обществом как справедливая война против западных врагов России, многие называли её Второй Отечественной. И любая победа, а тем более такая яркая, не могла быть в народном сознании ничем иным как еще одним ярким подтверждением героизма и «избранности» нации, силы русского оружия.

Во-вторых, это действительно подвиг - вступить в бой вчетвером против 27 и выйти из него победителями. Причем противниками казаков были не какие-нибудь новобранцы или резервисты, а кадровые немецкие кавалеристы, прекрасно обученные военнослужащие полностью отмобилизованной и готовой к войне одной из самых сильных в Европе армий.

В-третьих, надо отдать должное нашему герою – «звездная болезнь», как сейчас говорят, его не затронула. Слава и известность ему претили, он не любил разговоров о том бое. Козьма не хотел играть роль «ряженого на ярмарке» и при первой возможности постарался вернуться на фронт в свой полк.

Козьма Крючков среди Георгиевских кавалеров (в центре в первом ряду).

В общем, Козьма Крючков продолжил воевать. И успешно - он получил два Георгиевских креста и две Георгиевских медали «За храбрость», закончив войну в звании вахмистра, на должности взводного урядника.

После февральской революции Крючков был избран председателем полкового комитета, а после развала фронта в декабре 1917 г. вместе с полком вернулся на Дон.

Но мирной жизни у казаков не получилось – началась Гражданская война. Крючков остался верным присяге и встал на сторону белых. Воевал умело, к концу 1918 г. получил чин хорунжего и стал командиром сотни.

В конце августа 1919 г. Козьма Крючков погиб возле села Лопуховки Саратовской губернии.

Одни говорят, что он попал в плен к красным и был расстрелян.

Другие рассказывают, что умер Козьма также как и жил – настоящим героем. Во время обстрела села в него попали несколько пуль. Одно ранение – в живот – было смертельным. Товарищи вынесли казака из-под огня и позвали врача. И когда ему пытались сделать перевязку, Крючков мужественно сказал: «Доктор, не портите бинтов, их и так мало… а я уже отвоевался».

Через полчаса Козьма Крючков скончался. Похоронили его на кладбище родного хутора.

Ну а потом… Знакомый многим печальный путь от всероссийской славы к практически полному забвению. А по-другому и быть не могло - герой Российской империи был врагом империи советской.

Но времена меняются. Мы пересматриваем свое отношение к истории России и к людям, которые каждый по-своему эту историю творили. Первая мировая постепенно перестает быть «забытой» войной, открывая перед нами свои страницы, называя имена воинов, которые сражались и гибли за свою Родину. Таких как донской казак Козьма Крючков. Хочется верить, что его имя будут знать не только специалисты и энтузиасты, занимающиеся военной историей и историей казачества. И что как и сто лет назад оно станет одним из символов воинской славы и мужества нашего народа.

Иван Переверзев