В конце прошлого года был подписан договор о создании «Российско-Белорусского фонда венчурных инвестиций», что для Беларуси стало новым направлением инновационного развития. Венчурные проекты – это идеи, потенциально прорывные, но имеющие серьезный риск неудачи. О том, как в Беларуси появилась новая сфера и как она повлияет на развитие белорусско-российских экономических отношений, кореспондент портала www.soyuz.by побеседовал с директором Белорусского инновационного фонда Дмитрием Калининым.

– В мире венчурные инвестиции развиваются давно и динамично. Почему Беларусь для них созрела именно сейчас?

– Они развивались и до этого дня, но более масштабный отклик нашли с распространением средств коммуникации. В умах белорусской молодежи тема получила популярность из-за распространенных в соцсетях примеров успеха, когда никому не известный программист реализует проект в своем «гараже» и добивается по-настоящему завидных результатов.

Сегодняшняя популярность стартап-движения, в том числе, вызвана искусственным нагнетанием атмосферы успеха и позитива. В этой отрасли сформировались свои игроки и правила – за рубежом венчурные фонды и бизнес-ангелы крайне заинтересованы, чтобы им предлагали как можно больше проектов. Условно говоря, из сотни проектов успеха добьются 3-5, а, возможно, и один. Венчурные инвесторы, вкладывая деньги, понимают, что большая часть проектов обанкротится, но те немногие, которые «выстрелят», не только окупят убытки, но и принесут серьезную прибыль.

В Беларуси, с одной стороны, доходы населения невелики, а с другой – уровень технического образования достаточно высокий. И молодежь выбирает, идти ей на завод за условными 500 долларами или же, видя примеры успеха, поддаться ажиотажу вокруг стартап-сферы. К тому же, сегодня в Беларуси создаются своего рода инкубаторы и акселераторы – площадки, которые собирают стартаперов, проводят обучающие программы, еще больше вовлекая людей в это движение.

– Что подтолкнуло страну к началу работы в этой сфере?

– Если говорить о венчурном финансировании, то сегодня в Беларуси эта отрасль находится на начальном этапе: ведется подготовительная работа, потому что инфраструктуры, экосистемы как таковой еще не сложилось. При всей прогрессивности нашего законодательства оно не учитывает современные формы, инструменты и методы, которые применяются именно в области венчурного финансирования.

Сегодня нужно создать экосистему, поддерживающую людей, которые разрабатывают и реализуют свои проекты. Прежде всего, речь идет о финансовой поддержке. В этой связи было инициировано создание венчурного фонда, ориентированного на финансирование наиболее перспективных идей, имеющих инновационную основу. В результате Президент подписал Указ о создании Российско-белорусского фонда венчурных инвестиций.

– Почему партнером стала именно Россия?

– Когда было принято решение о том, чтобы развивать индустрию и организовать отечественный венчурный фонд, возник вопрос, что в Беларуси из-за неразвитости некоторых рыночных механизмов нет специалистов, умеющих грамотно выстроить систему – не было опыта работы в этой сфере.

Был проведен анализ практики стран, схожих с нашей, где бы индустрия была успешной. Мы обратили внимание на Российскую венчурную компанию (РВК). Изучив ее работу, поняли, что в связи с близостью законодательных баз наших стран, было бы полезно поработать с российскими партнерами, чтобы перенять опыт, который у них уже сформировался. В декабре прошлого года подписали договор о создании «Российско-Белорусского фонда венчурных инвестиций», до этого подготовительная работа велась около двух лет.

– Что собой представляет фонд?

– Совместный фонд создан по российскому законодательству, так как оно более прогрессивное в плане венчурных инвестиций, чем наше. Он основан как инвестиционное товарищество, а в Беларуси такая форма пока еще не закреплена юридически. Финансирование будет идти поровну: с российской и белорусской стороны.

Международный опыт показал, что такие структуры должны иметь не менее 20 млн долларов США, эту цифру мы и взяли как стартовый капитал. Соучредители – это Белинфонд, РВК и Инфрафонд РВК. Предварительно товарищество создается на десять лет с правом продления срока. Первые три года оперативным управлением будет заниматься российская сторона, остальные семь – Беларусь. Это сделано с целью перенять за первые годы у россиян опыт управления сделками и такими организациями.

– Чем выгодно такое сотрудничество российской стороне?

– Россия во многом заинтересована в развитии кооперации между субъектами хозяйствования двух стран. Фонд, прежде всего, нацелен на те проекты, которые создают связь России и Беларуси. Возможно, это будут проекты на основе белорусской технологии, но, например, их реализация потребует закупки российского оборудования и так далее. Российская сторона поддерживает, в первую очередь, технологическую кооперацию.

– В каких приоритетных направлениях будет работать товарищество?

– Фонд открыт для работы по любым направлениям, но, прежде всего, мы ориентируемся на развитие промышленных технологий: сейчас стартапы, связанные с приборостроением, машиностроением, развиваются недостаточно активно. Не оставляем в стороне ИТ-сферу, готовы профинансировать любые интересные проекты. Для нас важно, чтобы идея была перспективной и имела серьезную технологическую составляющую. Называть какие-то конкретные секторы – это создавать лишние ограничения.

– Председатель ГКНТ Александр Шумилин предположил, что первые пять высокотехнологичных проектов будут профинансированы уже в этом году. Он допустил, что, в том числе, будут создаваться беспилотные автомобили. Так ли это?

– Если такой проект пройдет государственную научно-техническую экспертизу, мы будем готовы рассмотреть вопрос его финансирования. На мой взгляд, пять проектов для этого года – чрезмерно позитивный сценарий. Конечно, мы к этому стремимся. Но на данный момент речь идет о начале инвестирования этим летом в первый проект, от результатов которого и будет зависеть, как пойдут другие. Ведь схема для нас абсолютно новая. На пилотном проекте мы будем все отрабатывать, благодаря ему мы поймем, какие сложности нас ожидают. Это сейчас мы рассуждаем, что есть какие-то технические или организационные ограничения, особенности законодательства и так далее, но конкретно ощутить наиболее сложные места мы сможем только в процессе работы. Пока я бы стал говорить только о первом проекте.

– Поступают ли уже заявки, идеи?

– В феврале к нам приезжали российские партнеры во главе с директором Инфрафонда РВК Александром Локтевым. Цель их визита состояла в том, чтобы мы совместно изучили некоторые белорусские проекты и поняли для себя их потенциал. Россияне были приятно удивлены технологической составляющей наших предприятий и их проектов.

Особенно приятно удивила компания «Полимастер» – российских партнеров поразила не только технологическая составляющая белорусского производителя, но, прежде всего, бизнес-мышление его управленцев. Для венчурного фонда это очень важная составляющая.

Что касается конкретных направлений для инвестирования, то есть предприятие с проектом, ориентированным на применение лазеров в медицине. У них есть уникальная, но не профильная технология, которая превосходит существующие мировые аналоги. Предприятие готово реализовывать новый для них проект, но при наличии финансового партнера, который, в том числе, поможет усовершенствовать структуру управления. Некоторые предприятия желают организовать полноценные инжиниринговые центры на крупнейших рынках сбыта – имеется в виду создание полноценного производственного цеха, где будут представлены образцы работающего оборудования на продажу. Важно, что это не просто выставочные центры – потенциальный потребитель сможет апробировать станки, произвести мелкую партию своей продукции и посмотреть, как в производственном процессе работает каждый из них.

– Какие критерии должен учитывать потенциальный заявитель?

– Строгих критериев отсева нет. Условно говоря, мы разделяем проекты на зарождающиеся и те, которые уже работают, но требуют денежных вливаний для масштабирования (их выручка составляет от 10 до 300 млн российских рублей, - прим. Soyuz.by).

По нашей инвестиционной стратегии первые два года мы будем ориентироваться на проекты, находящиеся на стадии расширения, потому что они более подготовлены к масштабированию и, соответственно, менее рискованные. Мы будем вкладывать в такие проекты, чтобы они могли вырасти в масштабах и зарабатывать принципиально иные деньги. Благодаря повышению стоимости этих проектов доля фонда тоже будет повышаться в цене, и он сможет выходить из них с прибылью. Когда будет собран определенный портфель таких проектов, мы готовы переориентировать взгляд на более рискованные, находящиеся на начальной стадии развития. Но если попадется такой проект с явным потенциалом и подготовленной командой, то мы его, конечно же, тоже не упустим.

Источник: soyuz.by