– Я филолог и потому мне важен исторический смысл слова, которым мы пользуемся, чтобы быть понятыми. Мы бесстрашно пользуемся словами, завещанными нам предками, пользуемся часто расширительно, превращая конкретный смысл в метафору. Но даже когда нос, предназначенный для дыхания, становится носом бездушной лодки, он сохраняет свою способность быть самым выдающимся элементом на лице предмета. Поколения наших предков, создавая слово-понятие, создавали и первообраз, в котором согласно Потебне, опытно установлены самые значимые свойства словесного денотата. Лингвисты свидетельствуют, что разные народы по-разному структурируют понятие. И эти иногда небольшие, а иногда существенные различия принято называть различиями в национальном образе мира. За каждый таким опытом – стоят века определенной во много природно-географически многовековой жизни народов.

Что же такое «мост»? Словари скажут нам, то это транспортное сооружение, по которому проложен путь над каким-либо препятствием. Итак – препятствие требует моста. Ясно, что мост — это устройство долговечное: под ним может пролегать река, морской пролив, пропасть и прочее. Но это не все. История говорит, что мост – транспортное средство, он благодаря своей необычной форме способен быть еще арт-объектом. Понятно почему создание моста – это искусство. С одной стороны, большой опыт строительства, традиция, опыт поколений … Главное же, понятие моста содержит в себе идею взаимодействия, представление о движении, он строится на прохожих путях – он не изолированное сооружение, его не строят в безлюдной местности… это было бы бессмысленной тратой ресурсов…

Итак, соответствует? Безусловно. Мы строим мосты там, где в историческом плане не существовало пропастей… Где не было нужды в мостах. Мы строим их по законам дружбы, самой древней магии мира. Мы придаем своему мосту лучшие эстетический формы, обращаясь к опыту мастеров, великой многовековой культуры наших народов. Мы строим их на протоптанных исторических путях нашей культуры, и вместе идем в будущее.

– Насколько велик к нему интерес, много ли подается каждый раз заявок?

– Эти статистические данные мне неизвестны. Знаю, что условие конкурса преодолевают и к нам, экспертам, поступает более 200 заявок с каждой стороны.

– Вы постоянный член экспертного совета конкурса. Как за это время конкурс менялся: растет ли уровень авторов, интереснее становились ли темы произведений, их содержание?

– Меняется не художественный уровень, он остается высоким все эти годы. Меняется тематика. Я бы выделила последовательную смену – переход от экологической, фантастический, к бытовой и исторической тематике.

– Есть ли авторы и произведения, которые вам особенно запомнились за эти годы?

– Если говорить о тематических рядах, то исторический был удачно представлен работой Игоря Авласенко «Последняя исповедь Кузьмы Чорного» и Марты Райцес «Наследие», фантастический – Андрея Диченко «Контакт», бытовой – новеллой Артура Журавлёва «Фуэте», Сергея Чернова «Юлька», собственно эстетический – эссе «Шепот Тонущего Города» Ивана Кузнецова.

– Поддерживаете ли вы потом отношения с лауреатами, следите ли за их творчеством, за тем, как складывается их карьера?

– Увы, нет. Но была бы рада этому со своей стороны – профессионально, как историк литературы и литературный критик я бы хотела иметь обратную связь с авторами.

– Как бы вы охарактеризовали сотрудничество российских и белорусских писателей на сегодняшний день?

– Известно, что от Союзного государства исходит немало продуктивных инициатив, способствующих сближению и общению российских и белорусских писателей. Это и круглые столы, и встречи в рамках «Славянского базара», и издание в Беларуси сборников российских поэтов и писателей в переводе на белорусский язык. Среди них и коллективный сборник, представляющий разные национальные поэзии народов России. Важен интерес к теме детства, откуда мы все родом. Союзное государство поддерживает издание книг, посвященных культурным связям Росси и Беларусь. Это очень полезные формы прямого общения. Пожалуй, не исчерпаны такие продуктивные формы, как неформальные писательские дружеские союзы, кружки, объединения – критиков, фантастов, бытовиков, авторов исторической прозы и проч. Строительство таких содружеств, если такого рода инициативы обнаружатся, можно было поддержать и на государственном уровне. Вспомним, что расцвет искусства в 1920-е гг. был определен именно появлением эстетически единых групп, предложивших свои творческих программы, и которые были поддержаны издательствами и журналами. Но главное на этом этапе – общение. Присоединяюсь к Юрию Козлову, главному редактору журнала «Роман-газета», отметившего необходимость живого общения, потому что «когда все это делается с помощью компьютеров, это совсем не то».

– В этом году исполнилось 140 лет со дня рождения Янки Купалы и 80 лет со дня его смерти. Какова его роль в белорусской литературе, насколько тесными были его контакты с русскими классиками, в частности, с Максимом Горьким?

– Не будет преувеличением сказать, что новая белорусская литература сформировалась в начале ХХ века и связана с событиями 1905 года. События тех лет стимулировали свободную мысль, дали толчок к неудержимому росту национальной культуры. Это время подарило нашим народам – и России, и Белоруссии – таких выдающихся писателей, как Максим Богданович, Якуб Колос, Янка Купала, Цветка, В. Бядуля, Богушевич и др. Их творчество открыло А. Толстому, М. Горькому, Л. Толстому сокровища белорусского фольклора, сюжеты из жизни белорусов. И наоборот – творчество русских писателей – Владимира Короленко, Глеба Успенского, Леонида Андреева, Некрасова, Салтыкова-Щедрина, Гоголя, Пушкина и того же Горького, стимулировало мысль и творчество белорусов. Под непосредственным влиянием «буревестника революции» Купала писал свои «Душой я вольны человек», «I песня, i сокол, i я». Горьковские сказки способствовали переосмыслению белорусами собственного фольклора. Сказки Якуба Купалы и его поэмы отражают эти, рожденные знакомством с горьковскими сказками, тенденции. Горьковский гуманизм, любовь к человеку, вера в его возможности – бодрили, оздоравливали литературу времени. Горьковские экспрессивные, буйные пейзажи вы узнаете в образах Волги, созданных Максимом Богдановичем. Но, главное, личное общение. Так в июне 1910 г. Горький через учителей-экскурсантов на Капри знакомится с именами выдающихся белорусских поэтов Якуба Колоса и Янки Купалы. Когда Горькому рассказали о них, то он загорелся мыслью с ними познакомиться. Для начала ему были высланы сборники стихов Купалы «Жалейка» и сборник Коласа «Песни жальбы». Уже в 1910 г. Горький становится подписчиком «Нашей Нiвы», выписывает всю литературу, вышедшую на белорусском языке. Известно, как близок, семейно близок Горькому был Адам Богданович, его сын Максим.

Горький был своего рода моральной опорой для молодой белорусской литературы. Дальше он действует в свойственной ему манере опытного и любящего своих подопечных «продюсера». Через переписку и печать он обращает внимание русских и украинских писателей на белорусских коллег. 21 ноября 1910 г., т.е. вскоре после получения белорусских изданий, Горький в письме к Коцюбинскому пишет: «В Белоруссии есть два поэта: Якуб Колас и Янко Купала – очень интересные ребята. Так примитивно-просто пишут, так ласково, грустно, искренне. Нашим бы немножко сих качеств! О, господи! Вот бы хорошо-то было!

В книжку мою вложен листок – песня и ноты, нечто вроде белорусского гимна – должно быть.

Меня эта вещь взволновала. Угрюмо.

«А кто это их, не один миллион

Научил клятву несть, разбудил их сон?

Беда, горе!»

Славяне!

Помните великорусскую песню:

«Мы не сами-то идем,

Нас нужда ведет, нужда горькая!».

Это эпиграф к нашей истории, истории пассивных людей».

Действительно, в это время он делает полный перевод стихотворения Купалы «А хто там гдзе!» И дело не в том, насколько перевод удачен. А в том, для чего он был сделан. А целью Горького было, как он сам пишет в статье «О писателях-самоучках», – обратить внимание «скептиков на молодую литературу белорусов». Он обращает внимание на читателей на «глубокий смысл этой песни – которая, может быть, на время станет народным гимном белорусов». Она и стала, как известно.

– Сейчас стартует проект «Библиотека Союзного государства». Каких авторов вы бы в нее включили?

– Я бы подумала не столько о том, каких авторов включать, а о том, кому мы адресуем «Библиотеку». Если обратиться к успешному проекту «Президентской библиотеки», то главная его удача в выборе тематических серий, которые уже нашли своих читателей. Обратимся и опыту научной серии «Всемирная литература», вспомним, наконец, горьковские проекты «История городов», «История женщины», «История молодого человека», «История деревни», «История фабрик и заводов». У каждой из серий имелись в виду – виделись – свои заинтересованные читатели. Не вижу проблем с отбором авторов, когда будут угаданы читательские ожидания.