Первый Спас (14 августа, здесь и далее – по новому стилю) по-церковному именуется длинно: «Происхождение (изнесение) Честных Древ Животворящего Креста Господня. Празднество Всемилостивому Спасу и Пресвятой Богородице». На середину храма выносится крест, звучит песнопение: «Кресту Твоему покланяемся, Владыка…» Совершается (правда, все реже) крестный ход с освящением водных источников. Потому и называют праздник – Спас на воде. Но для многих нынешних верующих главное действо – освятить в церкви мед нового сбора и вволю его покушать, получив через то благодать свыше.

В старину, что на Московии, что в Белой Руси бортники и пчеловоды никогда не выламывали соты до наступления Первого, медового Спаса. «Иначе пчела обидится», - говорили наблюдательные, веками подмечавшие пчелиные повадки пасечники. А вот если пчельник поленится, не заломает соты на Первый Спас, то соседние пчелы вытаскают весь мед. В Белой Руси до сих пор бытует обычай: одну банку освященного в церкви меда оставлять в храме на специальном столике – на помин души усопших сородичей. На Руси тоже во многих местах соблюдают это правило.

Дьячок собирал с прихожан «попову долю». Часть ее тут же передавалась «нищей братии». А вечером, после работ, каждую пасеку обступала толпа ребятни – они получали «ребячью долю» и обязательно пели при этом: «Дай, Господи, хозяину многая лета».

«Спас Мядовiк», «Медзяны Спас» - так называют праздник по-белорусски. А еще, пожалуй, только на территории Беларуси и сохранилось полузабытое в России название Первого Спаса – «Маковей». Ведь в этот же день, 14 августа, чтут память святых ветхозаветных мучеников, братьев Маккавейских. И, конечно же, само их имя воспринималось как сигнал свыше «веять мак». На Руси и в Беларуси на праздничных столах наряду с медом обязательно присутствовал мак. Им сдабривали блины с медом, которыми в начале трапезы поминали и поминают всех предков «за упокой».

В этот день спозаранку, еще перед церковью, белорусские хозяйки пекли «маканцы» - постные пироги, булочки, пряники с маком и мёдом. Ко всему этому изобилию готовилось маковое молочко — маково-мёдовая масса, в которую обмакивали блины. Готовилось маковое молочко в специальной посуде, которая в России когда-то называлась макальником, а в Беларуси по сей день - макатером.

А еще, если позволяла погода, на Первый Спас (который всегда был рабочим днем – с него начинается двухнедельный Успенский пост), выходили с песнопениями сеять озимые. Поэтому появилось еще одно название у этого праздника – Озимки, Озимовки – что в России, что в Беларуси.

Сугубо ждали Первого Спаса многие женщины: считалось, что если в этот день жена усердно помолится Богу, то ей простятся все незамоленные «бабьи грехи» - известно, какие. И, соответственно этим верованиям, Первый Спас особо почитался беременными.

Дел была уйма в этот суматошно-радостный рабочий день, и все надо успеть переделать, иначе – что соседи скажут? Коль скоро батюшка после молебна и крестного хода освятил речку или озеро, туда непременно следовало окунуться – смыть грехи и болезни. Причем – купались в последний раз: после Первого Спаса эта забава считалась «озорством», вредным для души и тела. И, вслед за людьми, в освященные водоемы загоняли весь скот – тут уж имелось в виду только здоровье животных, ибо какие грехи у бессловесных тварей?

В Медовый Спас на Руси и в Беларуси было принято освящать новые колодцы, а прежние - старательно чистить.

Но и взгрустнется, бывает, на Первый Спас… Лето клонится к закату, вода «цветет», птицы замолкают, грачи собираются в стаи и готовятся к отлету. Страдная пора, сенокос (второй укос), жатва. Крестьянин готовит гумно, овин для созревающего, радующего глаз хлеба нового урожая.

Устраивали так называемые «сиротские и вдовьи помочи», когда всем миром помогали самым бедным и убогим жителям деревни. Помогать за деньги считалось грехом, брали только угощением. Но чаще сами приносили на вдовий двор всяких припасов.

А что же богатые люди? Царь, наконец? Ну, в Москве-то Первый Спас встречали с особой торжественностью, ведь в «купании» принимал участие сам государь. У Симонова монастыря на Москве-реке строился специальный помост и устраивалась «иордань» - возводился над водой навес на четырех изукрашенных столбах, увенчанный золоченым крестом. На помосте ставились два «места» - государево (в виде пятиглавого храма) и патриаршее. Их огораживали раззолоченной решеткой, помост застилали алым сукном. Царское место было покрыто резьбой, утверждалась «на пяти точеных столбцах, стоящих на пяти золотых яблоках, и задергивалось изнутри тафтяной занавесью».

Под колокольный звон в положенное время появлялись царь с боярами, идя перед крестным ходом. Начиналось торжественное освящение воды. Все, начиная с государя, получали из патриарших рук зажженные свечи. По прочтении молитв царь сходил под навес «иордани» и оттуда спускался по ступеням в воду. Был он в обычном ездовом платье, но перед погружением возлагал на себя драгоценные кресты. Их было по традиции три — унизанных жемчугом и украшенных драгоценными камнями.

Выйдя из воды, царь переоблачался в сухое, затем принимал патриаршее благословение и под благовест возвращался в свои палаты. В этот день народу строго-настрого запрещалось подавать самодержцу челобитные: «в Спасов праздник должно блюсти покой государев».

Духовенство кропило святой «иорданскою» водой войска и знамена. Простой люд устремлялся к «иордани», где только что побывал сам царь. Особо приставленные служители разливали желающим в посудины освященную воду. А у Симонова монастыря продолжались народные гуляния - чинные, без плясок и винопития: начавшийся сегодня Успенский пост строг донельзя, похлеще Великого…

ЗЕМЛИ ПРЕОБРАЖЕНИЕ

Второй Спас – Яблочный, 19 августа. Он совпадает с великим двунадесятым праздником Преображения Господня. И снова народное мышление толковало это слово - «преображение» - не как евангельское событие, когда Христос показал на горе Фаворской апостолам славу Свою, явившись пред ними в одеждах, сиявших как свет неизреченный (отсюда и еще одно название праздника – «Спас на горе»). Простой люд – что на Руси, что в Беларуси полагал, что с этого дня начинается преображение природы: лето клонится к осени и зиме, ночами холодает. И называли этот праздник «Осенины».

Поскольку праздник-то великий – Преображение Господне! – работать в поле не полагалось – только в саду да на кухне. Была даже поговорка: «Кто на Второго Спаса шьет, весь год слезы льет». Естественно, сад, кухня, шитье – это все по женской части, а мужикам строго-настрого предписывалось вообще не делать никакой работы.

Православным по укоренившейся традиции возбранялось есть яблоки нового урожая и блюда из них до Второго Спаса. Зато 19 августа их повсеместно снимали с дерев и несли освящать в церковь – подобно меду на Первый Спас. В наши дни священники кропят святой водой любые плоды, не обязательно яблоки: это могут быть и груши, и сливы, и бананы с ананасами… А в старину несли в храм свежие хлебные колосья, освящали их вместе с плодами и хранили возле икон до следующего сева.

В день Яблочного Спаса запекают яблоки, ладят пироги, блины с яблоками, грибами и ягодами. Поскольку продолжается Успенский пост, по народной традиции пироги пекут из пресного теста. Только в этот день за весь двухнедельный пост на трапезе дозволяется рыба.

А еще в Восточной Беларуси и примыкающей к ней Новгородчине бытовал обычай на закате 19 августа провожать лето. Молодежь выходила за околицу и с пригорка наблюдала за клонящимся к лесу солнышком. Девушки, хрустя яблоками, думали в этот момент о женихах да вполголоса приговаривали: «Что загадано - то надумано! Что надумано - то и сбудется! А что сбудется - не минуется!».

В этот загадочный вечер кто-то заранее сговаривался о предстоящей свадьбе – оно, венчание, уж потом будет, в октябре, после Покрова…

Ну, а девушкам, не получившим на Яблочный Спас предложения руки и сердца, только и оставалось, что затемно гадать на тех же яблоках. Осторожно, без разрывов, счищалась длинная кожура, ее бросали правой рукой через левое плечо, а потом при свече придирчиво разглядывали: а не напоминает ли скрученная яблочная лента на полу какую-нибудь букву? Конечно, напоминает, ведь девушка так хочет замуж! Так вот, с этой-то буквы и начинается имя ее будущего жениха.

И еще о «яблочных» традициях белорусских девушек. На праздник они водили хороводы вокруг яблонь. Считалось хорошей приметой расчесывать волосы гребнем из яблони. Еще, прося у яблони красоты, девушки срывали листочки и вплетали их в волосы.

Яблочный Спас особо почитался и почитается белорусскими женщинами, у которых умерли или погибли дети. Матери несли на дорогие сердцу могилки освященные яблочки и верили, что на Небе Сама Богородица угостит этими яблочками их деток, попавших в рай.

Белорусы считали (и считают) Яблочный Спас тем днем, когда настает пора улетать аистам. В Белой Руси есть даже особая примета: если аисты начали готовиться к вылету за неделю до Второго Спаса, то зима будет ранней и морозной, а весна теплой. Если же аисты собираются к отлету после Яблочного Спаса, то осень будет теплая, зама – поздняя, а весна – холодная.

ПЕРВАЯ В ИСТОРИИ ИКОНА

Третий, Ореховый Спас, празднуется 29 августа. Он официально именуется Церковью как день памяти Перенесения из Едессы в Константинополь Нерукотворенного Образа (Убруса) Господа Иисуса Христа (это случилось в 944 году).

Согласно Преданию, правитель Едессы, князь Авгарь, заболел проказой. В то время Иисус ходил с проповедями совсем неподалеку, в Палестине. Авгарь послал своего художника Ананию, чтобы тот написал образ Спасителя и принес ему – так князь надеялся исцелиться.

Но Христос почти всегда был окружен толпой, и Анания никак не мог приблизиться к нему, чтоб написать верный портрет. Встал на большой камень, с которого ему было виднее… Тогда Христос, видя мытарства художника, потребовал воды, умылся, вытер Свой лик платом, и на этом плате отпечатался Его образ. Спаситель передал этот плат Анании с повелением отнести Авгарю и обещал (в письме едесскому правителю) вскоре прислать к нему одного из апостолов.

Получив портрет, Авгарь почти исцелился от главного своего недуга, но лицо его еще оставалось поврежденным. А через несколько месяцев после распятия Христа в Едессу пришел святой апостол Фаддей (один из числа 70-ти), закончил исцеление Авгаря и обратил его в христианство. Авгарь прикрепил полотно с ликом Спасителя к доске (первая в мире христианская икона!) и поместил в нише над городскими воротами.

Поэтому третий Спас еще называют «Спас на полотне»

В 944 году византийские правители купили Нерукототворный Образ у Едессы. 29 августа он был торжественно перенесен в Константинополь. Это и стало основанием для установления церковного праздника.

Существует несколько версий о дальнейшей судьбе Нерукотворного Образа. Согласно одной, его похитили крестоносцы во времена их владычества в Константинополе (1204–1261), но корабль, на котором была святыня, утонул в Мраморном море. По другим свидетельствам, Нерукотворный Образ был передан около 1362 года в Геную, где по сей день тайно хранится в монастыре апостола Варфоломея.

Считалось обязательной традицией испечь на Ореховый Спас пирог из муки нового урожая, поэтому одно из названий праздника – Хлебный Спас. Но чаще этот день называют Ореховым Спасом, потому что в это время как раз дозревали орехи, и на праздничный стол обязательно подавались блюда и выпечка с орехами – их, орехи, с самого утра освящали в церквах. Согласно народным поверьям, хороший урожай орехов предвещает в будущем урожайный, хлебный год. И поговорки соответственные дошли до наших дней: «Хорошо, если Спас - на полотне, а хлебушко в гумне!», «Третий Спас хлеба припас», «Коль хорош третий Спас, будет зимой квас».

Считалось зазорным к Третьему Спасу не сжать последний сноп хлеба. Этот сноп вязали в сам день праздника. Отсюда еще одно белорусское название праздника – Спожинки. В белорусских селах выбирали самую красивую девушку, у нее было особое прозвище – Талака. Именно ей доверяли нести последний, «спожиночный» сноп с поля в деревню. Талаке надевали на голову белый платок и венок из спожиночных колосьев, многолюдное шествие с поля до села сопровождалось песнями и плясками. Талака ставила «спожиночный» сноп во главу общего сельского стола – он накрывался прямо на улице, и всяк нес сюда свою снедь. Успенский пост к этому дню уже заканчивался, а значит, можно было ставить на общий стол и мясные, и рыбные, и молочные яства. На Руси и в Беларуси считалось, что, если человек отведает от каждого кушанья, исполнится любое его желание, а в карман потекут деньги.

У белорусских хозяек была особая забота: на Третий Спас они варили специальную настойку (самогон) на орехах, помогавшую избавиться от любой простуды. А мужики под этот самогон готовили из ветвей орешника банные веники. Дескать, одно другое дополняет. Считалось, что такие веники в жарко натопленной бане (да с самогоном «опосля») вылечат любую болезнь, даже самую тяжелую. Однако орешниковые веники нельзя было сушить и хранить рядом с теми, что связаны из ветвей других деревьев.

Еще одно народное название Третьего Спаса – Холщовый (Спас на холсте). В этот праздник происходили ярмарки, где велись торги полотном и холстами. Считалось, что нужно купить хоть что-то, иначе проведешь весь год в нужде.

В некоторых районах Беларуси в этот день, как и на Второй Спас, святят новые колодцы, а целебные лесные источники чистят к осени.

Александр АННИН