Правовой портал Программы Проекты Информация о закупках Видеохроника Аудиоматериалы Фотогалереи Библиотека союзного государства Конкурсы Викторины и тесты Интернет-приемная Вопрос-ответ Противодействие коррупции Архив Контакты
Наверх

29.11.2013

О том, как полоцкий кадет стал великим Святым старцем (Часть 2)

После возвращения из Оптиной Пустыни Павел Иванович продал родовое имение и переехал в меблированные комнаты. Через некоторое время молодой полковник внезапно заболел смертельным воспалением легких. Он просит читать ему Святое Евангелие. И тут он увидел Небеса отверзшимися и вся его жизнь пронеслась перед ним.

После возвращения из Оптиной Пустыни он продал родовое имение и переехал в меблированные комнаты. Через некоторое время молодой полковник внезапно заболел воспалением легких. Лучшие военные врачи определили положение больного безнадежным. Умирающий офицер просит денщика читать Святое Евангелие. Вдруг, как рассказывал потом он, увидел Небеса отверзшимися и весь содрогнулся и в одно мгновение вся его жизнь пронеслась перед ним. Глубочайшее покаяние пронзило душу умирающего офицера. Он стал выздоравливать.

Накануне отъезда в монастырь у него возникли сильные искушения. Он отправляется в Петербург хлопотать об оставлении службы. Но вместо отставки ему предлагают генеральскую должность.  Родственники находят ему прекрасную невесту. Казалось, вот оно – честь, богатство, семейная идиллия. Но Павел Иванович неуклонно следует по избранному пути. Получив благословение любимой мачехи, под Рождество Христово 1891 года он приезжает в Оптину Пустынь. И сорокашестилетний отставной полковник казачьих войск Павел Иванович Плиханков был принят в число послушников Иоанно-Предтеченского Скита Оптиной пустыни.

Непросто было привыкнуть офицеру к монашеской жизни. «Когда я был рясофорным послушником, я терпел много гонений, и до того скорбел, что даже приходил к мысли оставить Скит. Но я сказал себе: лучше умру, а не уйду,— все, все буду терпеть», – вспоминал позже Старец.

Ну а дальше послушник стал монахом Варсонофием. Через два года отца Варсонофия рукоположили в иеродиакона, а еще через год - в иеромонаха. В этом же году иеромонах Варсонофий стал помощником скитоначальника, духовником Скита, а также духовником Шамординской обители.

В 1904 году, когда началась русско-японская война, иеромонах Варсонофий был отправлен на фронт в качестве священника при лазарете. Бывший полковник отец Варсонофий прямо на передовой исповедовал и причащал раненых, утешал в немощах, напутствовал в последние часы жизни, служил Божественную Литургию. За мужество в мае 1904 года был награжден наперстным крестом.

Старец Варсонофий обладал большим количеством необыкновенных способностей - прозорливостью, чудотворением, способностью изгонять нечистых духов, исцелять болезни. Многие видели старца, озаренным светом при молитве. «Однажды я присутствовала при служении отцом Варсонофием литургии, – вспоминала одна монахиня, – мне пришлось увидеть и испытать нечто неописуемое: Батюшка был просветлен ярким светом. Он был как бы средоточием этого огня и испускал лучи. Лучом исходившего от него света было озарено лицо служившего с ним диакона».

По смерти своей он несколько раз являлся Оптинским инокам. Он говорил, что, возможно, повторятся гонения и мучения, как во времена первых христиан, Оптина пустынь будет разрушена, и на ее месте будет пастись скот. Так все и произошло.

Особенно поражало многочисленных посетителей Старца умение рассказать о прошлой жизни человека, по годам и дням, с мельчайшими подробностями. Но Старец это делал не для того, чтобы показать свое превосходство, а просто желая научить человека правильно исповедоваться. Очень часто, рассказав изумленному посетителю в деталях о его грехах, совершенных десять-двадцать лет назад, о которых тот давно позабыл, Св. Варсонофий просил его прийти к нему на следующий день и повторить исповедь с учетом рассказанного им самим.


Икона «Собор преподобных отцев и старцев, в Оптиной пустыни просиявших»

Осенью 1910 года в Оптину пустынь пришла телеграмма от Льва Толстого. Отметим, что граф несколькими годами ранее был предан анафеме. В телеграмме писатель просил, чтобы старец Иосиф приехал на станцию Астапово, где, как известно, находился тяжело больной Лев Николаевич. На просьбу монахи откликнулись. Однако старец Иосиф в то время также тяжело болел и не выходил из кельи. На встречу к графу Толстому отправился отец Варсонофий, который тоже находился в ужасном состоянии здоровья, но нашел в себе силы отправится к умирающему писателю.

Надо сказать, что этой же осенью Лев Николаевич Толстой решился на тайный побег из дома, где он был спутан по рукам и ногам многочисленной родней, поклонниками и просто любопытствующими людьми. Он надел крестьянскую рубаху, портки, кафтан и отправился Шамординский монастырь к сестре Марии Николаевне. По дороге решил заехать в Оптину пустынь, посетить старцев.

В пустынь Лев Николаевич действительно заехал, вот только до старцев не дошел. Не решился. Постоял на дорожке между кельями старцев Иосифа и Варсонофия и пошел к реке Жиздре.

Вот как пишет об этом сам старец Варсонофий:

«Гениальный писатель Толстой тоже приезжал сюда, подходил к этой моей двери, и к дверям другого старца Иосифа, и ушел. Отчего? Что помешало ему войти в эту или другую дверь? Не гордыня ли его? Что может сказать какой-то Старец – кому? Льву Толстому, перед которым преклонялся весь мир... О чем ему говорить с этими старцами? Не мог он сломить своей гордыни и ушел. Конечно, это только предположение, но кто знает? Не близко ли оно к истине? Ушел – куда? В вечность, и какую? Страшно сказать! Ах! И все это произошло почти на моих глазах... Приезду его в Оптину мы, признаться, удивились. Гостинник пришел ко мне и говорит, что приехал Лев Николаевич Толстой и хочет повидаться со старцами. „Кто тебе сказал?" – спрашиваю. „Сам сказал". Что ж, если так, примем его с почтением и радостью. Иначе нельзя. Хоть Толстой и отлучен, но, раз пришел в скит, иначе нельзя. У калитки стоял, а повидаться так и не пришлось. Спешно уехал. А жалко. Как я понимаю, Толстой искал выхода. Мучился, чувствовал, что перед ним вырастает стена…»

Толстой не решился поговорить со Старцами и вернуться в лоно Церкви. Хоть его побег был тайным, его быстро нашла дочь Александра. Через два дня Толстой тяжело заболевает. И его снимают с поезда на известной теперь всему миру станции Астапово. И умирающий писатель просит Старцев приехать к нему. Но… Старца Варсонофия окружение писателя попросту не допускают к смертному одру. Несмотря на все мольбы самого графа.

Позже Св. Варсонофий отчитывался монастырской братии:

«Ездил я в Астапово, не допустили к Толстому. Молил врачей, родных, ничего не помогло. Железное кольцо сковало покойного Толстого. Хоть и Лев был, но ни разорвать кольца, не выйти из него не мог…»

«Толстой обладал огромным образованием, но потерял Христа – и погиб. Был я послан к нему в Астапово, меня к Толстому не пускают. Я обращался к старшей его дочери – она отвечает мне письмом, правда, вежливым, но с отказом. Обращаюсь к другой – та приезжает ко мне взволнованная и сообщает, что пустить меня к графу нельзя, так как увидя меня, он непременно умрет. Напрасно я уверял, что не заведу с Толстым богословских споров, просил только допустить меня хотя издали благословить умирающего – нет, ничего не слушают. Помню, в самый день смерти графа утром пришла ко мне мысль : «не допустят ли меня сегодня к нему, быть может, он покается и будет спасен». В это самое время пришли ко мне сказать, что граф умер. Так и погибла душа безвозвратно. А между тем, как легко было ему спастись. Я нес ему Тело и Кровь Христовы и шел простить и разрешить все его согрешения – вольныя и невольныя.

Возвращался из Астапова я с грустью на сердце, так как миссия мною не была выполнена. Конечно, Господь «и намерения целует» и награждает человека за труд, а не за результаты труда, но все-таки мне было грустно. Конечно, Толстой теперь на страшном суде безответен; и Митрополит прислал ему телеграмму, которую ему даже не передали. Церковью было сделано все для его спасения, но он не захотел спастись – и погиб. А когда-то он был благочестивым человеком, но, видно, это благочестие было только внешним».

«Храните свою лампаду веры и любви к Богу. Вот у Толстого она разбилась и он погиб навеки. А ведь раньше он был верующим человеком, как говорила мне его жена, и в церковь ходил, и причащался. На горе в Париже сошелся он с одним невером и это погубило его. Взял он своего нового друга в Ясную Поляну и стал отдаляться от Церкви, повертывал он и вправо и влево, пока не погиб окончательно.

Мне пришлось разговаривать о Толстом с одним Епископом. «Ведь несомненно было у него желание повернуть к Богу, иначе бы не приехал он в Оптину» (кстати, приснопамятный Зиновий и дверь мою показал, куда идти, но он не вошел)... «Весьма вероятно, что явилось у него это желание, – сказал Владыка, – Бог отверг его не ради его лишь грехов, но главное, за тысячи погубленных им душ, а также и за тех, которые имеют погибнуть, читая его еретические сочинения, и будут погибать до скончания века».

В последующие годы Св. Варсонофию пришлось испытать на себе неправедные оговоры и наветы завистников и недоброжелателей. Его удаляют из Оптиной пустыни, где он был настоятелем, и переводят в настоятели Старо-Голутвинского Богоявленского монастыря. Он просил его оставить в пустыне простым послушником, но его не послушали и отправили руководить другим монастырем.

Он, как обычно, и на новом месте принимается за работу. Благоустраивает запущенный монастырь и принимает тысячи паломников. Врачует их телесные и душевные раны.

Здесь, в Старо-Голутвине, совершается по его молитвам чудо исцеления глухонемого юноши. «Страшная болезнь - следствие тяжкого греха, совершенного юношей в детстве», - поясняет старец его матери и что-то шепчет на ухо глухонемому. «Батюшка, он же вас не слышит, - растерянно восклицает мать, - он же глухой... - Это он тебя не слышит, - отвечает старец - а меня слышит», - и снова произносит что-то шепотом на самое ухо молодому человеку. Глаза того расширяются от ужаса, и он покорно кивает головой... После исповеди преподобный Варсонофий причащает его, и болезнь оставляет страдальца.

Старец Варсонофий тяжело болел. Перед самой смертью он уже отказался от помощи врачей и пищи, лишь повторял «Оставьте меня, я уже на кресте...» 1(14) апреля 1913 года он умер. Похоронен преподобный Варсонофий, в миру Павел Иванович Плиханков, бывший Полоцкий кадет, бывший полковник русской армии, в Оптиной пустыне. В августе 2000 года Юбилейным Архиерейским Собором Русской Православной Церкви прославлен для общецерковного почитания. Мощи его покоятся во Владимирском храме Оптиной Пустыни.

Давно, в дни юности минувшей,
Во мне горел огонь святой.
Тогда души моей покой
Был безмятежен, и живущий
В ней Дух невидимо хранил
Ее от злобы и сомненья,
От пустоты, тоски, томленья,
И силой чудною живил.
Но жизнью я увлекся шумной;
Свою невинность, красоту,
И светлый мир, и чистоту
Не мог я сохранить, безумный!
И вихрем страстных увлечений
Охваченный, я погибал…
Но снова к Богу я воззвал
С слезами горьких сожалений,
И он приник к моим стенаньям,
И мира Ангела послал,
И к жизни чудной вновь призвал,
И исцелил мои страданья.

Стихи Св. Варсонофий Оптинский.

Владимир Казаков