Тема сессии была обозначена как «Структурный экономический кризис и пандемия: поиск нового геополитического и социально-экономического порядка (Европа, Евразия, США, Китай)».

- Я очень рад принять участие в XIII Евразийском экономическом форуме, - начал свое выступление Государственный секретарь Союзного государства Григорий Рапота. - До сих пор я не пропустил ни одного форума, очень не хотелось пропускать и этот. Существует особый притягательный дух веронских форумов. Это дух диалога, стремления понять друг друга, стремления найти точки соприкосновения, прийти к компромиссу в отношениях. К сожалению, не все удается, и, видимо, усилиями только веронского форума это решить невозможно. Член Коллегии по торговле Евразийской экономической комиссии Андрей Слепнев в своём выступлении сказал, что Евразийское экономическое сообщество - а наши государства - и Россия, и Беларусь, - являются членами ЕАЭС, радо и всегда готово к развитию отношений с аналогичными интеграционными структурами в Европе, Азии и с отдельными государствами. К сожалению, отклика, достойного того, чтобы наши отношения укреплялись, развивались и приносили пользу людям, со стороны европейских сообществ пока нет. Но будем рассчитывать, что когда-то этот счастливый момент наступит.

Очень часто мы говорим, что живем в непростое время. Это звучит уже как заклинание. И, действительно, когда бы мы не собирались, всегда есть какие-то особенности времени, позволяющие назвать его непростым. То у нас обострение санкций, то возникают локальные конфликты, то разгораются экономические войны. Сейчас свирепствует пандемия. Наверное, мы обречены всегда иметь дело с такими непростыми ситуациями. А это значит, что нам надо научиться в них жить.

Вопреки ожиданиям, мне представляется, что какое-то общее несчастье должно консолидировать усилия ученых, политиков, экономистов. Мы видим, что государства впадают национальный эгоизм. Это касается многих аспектов. Даже такие, казалось бы, святые темы, как борьба с пандемией, создание новых лекарственных препаратов, становятся предметом политических инсинуаций и критических нападок друг на друга.

Мы говорим о консолидации усилий против общей беды и общих угроз главным образом в период их появления и обострения. Случилось несчастье 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке - и весь мир заговорил о борьбе с терроризмом. Но ситуация успокоилась, а вместе с ней стали успокаиваться и разговоры - до тех пор, пока не возникнет следующий инцидент, который опять заставит нас вспомнить о проблеме. Или более современный пример. Сейчас мы видим обострение конфликта в Нагорном Карабахе. Но ещё в 1992 году была создана Минская группа. Тогда и о конфликте, и о группе много говорили, в рамках группы принимались важные решения, серьёзные меры. Но по ходу затухания военных действий говорили об этом всё меньше, пока почти совсем не прекратили. Снова заговорили только сейчас, когда военные действия возобновились. Это удивительно: интенсивность попыток разрешения проблемы снижается, хотя сама проблема не исчезает. Ведь то, что произошло сегодня, созревало в течение многих лет. Ещё удивительнее то, что по заявлению сопредседателей Минской группы, её мандат, я цитирую, «не предусматривает расследование обстоятельств возобновления боевых действий в зоне конфликта». Но если не изучать природу явления, как можем с ним бороться? Если мы не занимаемся этим конфликтом в период затишья, то как потом сможем предпринять правильные действия в момент его обострения?

Что же делать в такой ситуации? Сейчас у нас идёт пандемия коронавирусной инфекции. А если брать постсоветское или евразийское пространство, то оно отмечено не только бедами, связанными с этим заболеванием, но и ростом социальных конфликтов, не говоря о военном конфликте Армении и Азербайджана. Я не склонен связывать всё это причинно-следственными связями непосредственно с пандемией, хотя вполне возможно, что действительно кто-то, пока люди отвлечены вирусом, решил воспользоваться ситуацией, но это предмет для отдельного изучения. Вопрос в другом: что же надо делать, чтобы таких обострений было как можно меньше? И что делать, чтобы декларированная многократно идея создания единого экономического пространства между Атлантикой и Тихим Океаном находила воплощение в реальной жизни?

Первое, что мне представляется: надо активно работать не только в период обострения проблемы, но и в период затишья. Вот сейчас идёт пандемия, но потом, рано или поздно, она сойдёт на нет. Мы не знаем, какие еще испытания ждут человечество, но мне кажется, ученые всего мира должны смотреть вперед и активно работать над тем, чтобы защитить нас от подобной проблемы в будущем. Хочется верить, что и Нагорно-Карабахский конфликт затихнет. Но нам надо быть уверенными, что внутри не зреют предпосылки к тому, чтобы он вспыхнул вновь. И работа во время затишья, между периодами обострения ситуации, крайне важна. Важно, чтобы такие механизмы были, чтобы они не прекращали свою работу в эти «спокойные» периоды.

Второе. Нам необходим непрекращающийся диалог, консолидация, прежде всего – между сообществами. Потому что сообщества более предсказуемы, нежели каждый из его отдельных членов. Есть круг вопросов, по которым у всех налажено полное взаимопонимание. Но он значительно меньше того круга вопросов, который каждое государство или сообщество решает для себя в отдельности. Консолидированный подход делает сообщество более понятным и предсказуемым. Поэтому мы должны быть заинтересованы в том, чтобы на европейском континенте существовали и ЕС, и ЕАЭС, и Союзное государство, и иные образования. А лучше всего, чтобы и эти сообщества тоже консолидировались в какую-то единую организацию, у которой были бы единые правила игры и поведение которой было бы абсолютно предсказуемым. Тут как раз не лишне ещё раз вспомнить о духе Вероны, который работает на решение этой проблемы.

Третье. Очень важно установление правил игры на случай обострения ситуации. Причем они должны быть разработаны заранее. Иногда мы о таких правилах договариваемся. Скажем, Всемирная организация здравоохранения имеет определенный набор критериев, которым должны следовать все её страны-участники. Но у нас нет механизмов принуждения. Мне сложно рассуждать о том, стоит их разрабатывать, или нет, но, во всяком случае, поговорить об этом точно стоит. Мы видим пример Китая, где жесткое принуждение населения к порядку быстро помогло справиться с пандемией. И видим другие примеры, скажем, Швеции, где совершенно иная политическая модель и иной менталитет. И которая до сих пор не может выйти из опасной ситуации. Я не призываю к тому, чтобы все следовали в обычной жизни китайской или шведской модели. Но, скажем, в организациях на случай обострения ситуации какие-то жесткие меры и механизмы принуждения, наверное, должны существовать.

И, наконец, четвёртое. Необходимо создание инфраструктуры взаимопонимания и взаимодействия. Мы об этом говорим на каждом форуме. Мы говорим об энергетике, о цифровизации, о транспортной инфраструктуре. На прошлогоднем Форуме мы представили проект Высокоскоростной железной дороги, которая связывала бы Российскую Федерацию и Беларусь, а вместе с ними и Китай со странами Европы. Постепенно эта идея становится все более и более популярной, и мне очень хочется верить, что она будет реализована.

Все эти позиции должны помочь нам решить вопрос, во-первых, доверия, и, во-вторых, создания Единого экономического пространства, что без доверия просто невозможно. Это позволило бы нам справляться с задачами, направленными прежде всего на благополучие человека. Поскольку, в соответствии с идеями гуманизма, которые всегда витают в воздухе Вероны, в основу всех решений должен ставиться человек, его интересы, его чаяния и его планы.