Во время организованного Постоянным Комитетом пресс-тура к 70-летию Победы в Великой Отечественной войне «Битва за Москву – подвиг всей страны», прошедшего 14-17 апреля 2015 года в г. Москве, Московской и Тверской областях, журналисты союзных СМИ познакомились с экспертом, руководителем Департамента поисковой и конструкторской работы Российского военно-исторического общества Сергеем Мачинским. В мае 2015 года Сергей Александрович обратился в Постоянный Комитет с просьбой: поисковики России хотели бы получить приглашение от своих белорусских коллег, начинающих раскопки в Брестской крепости. Такое содействие было немедленно оказано, белорусская сторона оперативно решила вопрос.

Закончился второй день пребывания на белорусской земле. Сегодня наша поисковая группа, состоящая из солдат и офицеров 52-го поискового батальона Министерства обороны Республики Беларусь, 90-го поискового батальона Министерства обороны России и меня, грешного, проводила работы на территории Малоритского района Брестской области, где с боями отступали от границы части 75-ой стрелковой дивизии. Военному комиссару района и всем нашим помощникам хочется сказать огромное спасибо. В Беларуси вообще очень мало, как мне кажется, равнодушных людей, они добрее, что ли, глубже и, может быть, чуть выше нас по отношению к жизни.

Немного расскажу о системе поисковых работ в Беларуси. Здесь за всю поисковую деятельность отвечает Министерство обороны, а вести ее можно только в присутствии или совместно с представителями 52-го поискового батальона. Военные комиссариаты в течение года собирают от местных жителей и общественных объединений информацию об имеющихся на их территории неучтенных воинских захоронениях, проверяют эту информацию и отправляют заявку в Министерство обороны. Там составляют план и "спускают" его на батальон, параллельно принимая заявки на работы от общественников (в том числе из России), и потом в течение года личный состав батальона с привлечением общественников, представителей военных комиссариатов и местных властей, разбившись на группы, этот план отрабатывает, проверяя полученную информацию. Вот и мы сегодня отрабатывали один из таких информационных листов.

По полученной от старого лесника информации стало известно, что двое красноармейцев (предположительно, из состава 75-ой стрелковой дивизии) напали на немецкий дозор на лесной дороге в июне 41-го года и были убиты в перестрелке. Их тела были захоронены лесниками еще тогда у дороги, при одном из них были какие-то документы, но ни имени, ни фамилии не сохранилось: помнят только, что был он из Калужской области.

Машина доставила нас до лесной дороги, где нас ждали местные жители из числа инициативной группы. Пешим маршем мы двинулись на место. Через километр пути мы свернули на старую фронтовую дорогу. И вот по дороге, по чистому, залитому солнечным светом лесу идут солдаты армий двух братских государств. Идут, чтобы вернуть из небытия тех, кто ценой своей жизни подарил им жизнь.

Я смотрю в лица этих молодых парней и пытаюсь понять, о чем они сейчас думают, что чувствуют? Ведь тем, кто лежит в той воронке, наверное, было столько же лет, сколько и им. Только не было тогда двух разных стран, не было у них социальных сетей и айфонов, - но было, наверное, что-то большее, то, что потеряли - или еще не до конца потеряли? - мы... Способность к самопожертвованию, верность идеалам, дружбе, любви. Ведь могли же эти двое спрятаться в лесу, пропустить более сильного противника, просто убежать, - но ведь они вступили в бой, явно, по нашим сегодняшним меркам, - безрезультатный и бессмысленный - и погибли. А может, не бессмысленный? Может, и был у этого боя свой результат, стоивший этих двух жизней? Может, следующей ночью немецкий солдат, который убил у дороги двух человек, просыпался от страха в поту, вспоминая этот бой, может, после него он до конца осознал, что нельзя победить эту страну, этих людей, которые цепляются за любую возможность убить врага? Которые не жалеют ради этой возможности своей жизни? Может, стал он после этого воевать осторожнее, бояться переть напролом, может, если выжил, после войны рассказал своему сыну и внукам о том, какие люди живут в этой стране и как любят они свою Родину, если готовы жертвовать ради нее жизнью. Может быть, так оно было. А сможем ли мы, смогут ли эти парни, в случае, если, не дай Бог, придется повторить подвиг своих прадедов?

Вот о чем я думал, пока шел к месту гибели неизвестных героев. И, посмотрев в глаза солдат двух стран, идущих в одном строю к могиле павших дедов, понял - смогут!!! Почему, спросите вы? Ты экстрасенс? Ты великий инженер человеческих душ? Или ты политрук и сыплешь нам тут лозунги? Нет. Ни то, ни другое, ни третье. Я офицер, и я видел, как молча, печатая шаг, по старой фронтовой дороге идут солдаты, идут отдать дань памяти и вернуть из небытия таких же солдат, они осознают свой долг и они пришли за ними, они мечтают их найти, они не болтают и не смеются в этом фронтовом лесу, они думают о тех, кто тут лежит, и это уже не пацаны - это солдаты, пришедшие за своим побратимом, они не предадут. Я в это верю!!!

И вот оно, это место. Вот зарубка на дубе, оставленная много лет назад и обозначившая место. В корнях большого тройного дуба звенит железо. Дуб посадили лесники, чтобы отметить место, и сегодня без спецтехники мы не справились с ним, он не хочет отдавать свою тайну. Может, он тоже почитает за честь расти над теми, кто отдал жизнь за Родину? Завтра мы вернемся сюда! Я очень хочу увидеть этих ребят. Для меня всегда останки солдат - это не анатомический скелет человека, я пытаюсь увидеть их, какими они были тогда, стараюсь представить их живыми, для меня и для всех нас, поисковиков, это живые люди - солдаты. Знаете, мы вообще счастливые люди. Нам не надо стоять в очереди, чтобы прикоснуться к святым мощам, мы прикасаемся к ним ежедневно, и у каждого из нас много своих святых - это те солдаты, которых мы нашли, они помогают нашим душам там, на небе, а мы здесь отвечаем за них на земле, храним и передаем память о них.

До завтра, солдаты...

Продолжение следует

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
Письма из Бреста. День первый